Всемирный реставратор 09.08.2007 19:56 | Московские Новости Мартин Скорсезе - знаменитый режиссер, автор "Таксиста" и "Злых улиц", свежеиспеченный лауреат "Оскара" за фильм "Отступники" - объявил об учреждении новой международной организации. Всемирный фонд кино займется реставрацией старых фильмов, а управлять им будут такие коллеги Скорсезе, как британец Стивен Фрирз, мексиканец Алехандро Гонзалес Иньярриту, китаец Вонг Карвай, румын Кристи Пуиу и др. Эта организация - прямой преемник Американского кинофонда, в котором, кроме Скорсезе, работают Фрэнсис Форд Коппола, Стивен Спилберг, Вуди Ален и Джордж Лукас. Обозреватель "МН" попытался выяснить у Скорсезе, как будет работать его новый фонд.
МН: Для кого вы основали Всемирный фонд кино? Для пожилых киноманов, для студентов кинематографических вузов? Для себя?
Скорсезе: Для всех. Для молодежи, которой, я уверен, интересны и нужны старые фильмы. Хотя отыскать их очень трудно. В магазинах не продаются, по телевидению их показывают жутко редко, и то в три часа ночи - не раньше. Ну и для себя, своих друзей. Вот мои приятели из Латинской Америки - Бенисио дель Торо, Уолтер Саллес, Альфонсо Куарон. Мы любим одно и то же кино, как я мог их не позвать присоединиться ко мне!
МН: А русских пригласите в свою компанию?
Скорсезе: У нас открытый клуб, мы всем рады. Первыми я бы пригласил Александра Сокурова и Алексея Германа. Впрочем, я знаю, что есть и молодые режиссеры, тоже очень талантливые. Со временем и их позову.
МН: Как будет функционировать фонд? Я, например, могу сообщить вам о каком-то редком погибающем фильме, который нужно срочно восстановить?
Скорсезе: Конечно! Мы с архивистами всего мира решили, что процедура должна быть предельно демократичной. Правда, дальше будет сложнее. Не все фильмы доступны, не на все есть деньги. Один из фильмов, памятный мне с детства, я решил вернуть к жизни - и несколько лет искал его, а потом приводил в порядок. Это же невероятно трудная, недешевая, кропотливая работа. Мы боялись повредить пленку, и только несколько лет назад - случайно, во время подготовки к съемкам моего фильма "Авиатор" - я решил попробовать одну из технологий. На весь процесс ушло десять лет.
МН: На все хорошие фильмы денег, надо думать, не хватит?
Скорсезе: Самое трудное - решить, как деньги будут распределяться. Предположим, у нас есть фильм, на реставрацию которого уже нашлись средства, и мы готовимся запустить процесс, а тут вдруг выясняется, что другая картина в гораздо худшей форме, и ее надо моментально спасать. Приходится выбирать. Мы стараемся обходиться без догматизма и доверять экспертам из архивов, которые могут авторитетно сказать, какому фильму по-настоящему необходимо наше участие.
МН: Кто и как решает, за какой фильм вы возьметесь, а за какой нет?
Скорсезе: Придется прийти к консенсусу: в нашем американском фонде мы его достигли. Наш бюджет - что-то около 1 млн 800 тыс. долларов в год. Я лично решу для себя, интересует ли меня эта картина, а потом решение примет для себя каждый член нашей ассоциации. Если большинство голосует "за" мы беремся за этот фильм.
МН: Сами будете ездить по миру отбирать картины?
Скорсезе: Разумеется, с радостью. Хотя с прагматической точки зрения я предпочел бы иной механизм: в каждой стране находится режиссер, вступает в ассоциацию и рекомендует нам те фильмы, которые прежде других нуждаются в реставрации. Я, стыдно сказать, хотел бы не только смотреть чужие фильмы, но и иногда делать мои собственные.
МН: Когда вас впервые заинтересовала реставрация старых фильмов?
Скорсезе: В начале 1970-х, когда я был ещё совсем молодым, мы с друзьями искали в Нью-Йорке старые фильмы - иногда американские, но чаще иностранные. Никакого видео не существовало, смотреть кино было возможно только на широком экране. К счастью, копию можно было добыть без особого труда, иногда в чудовищном качестве. Места для хранения не хватало. Помню, как я пытался посмотреть "Леопарда" Висконти и мне сказали: "У нас он был, но больше его нет: копия занимала так много места, что мы ее выбросили". Можете себе представить: был фильм - и исчез? К счастью, было еще где взять копию "Леопарда", но подобный пренебрежительный подход к произведениям киноискусства всегда заставлял меня почувствовать стыд за родную страну. Надо отдать им должное: выбрасывали не только итальянские, но и американские фильмы - если копия была уже старой, поцарапанной, теряющей цвет, от нее избавлялись.
МН: Появление видео изменило ситуацию к худшему?
Скорсезе: Нет, к лучшему. По простой причине: большие студии внезапно осознали, что на старых фильмах можно зарабатывать деньги, и немалые. Но этого было недостаточно. К тому же не все фильмы одинаково хорошо продавались. По-настоящему ситуацию изменило вмешательство архивистов. Правда, студии им не доверяли: продюсеры считали архивистов ворами, которые только и думают, как бы украсть и перепродать их собственность. Лучше выбросить в мусорное ведро, чем отдать кому-то другому. Разумеется, голливудские воротилы не рассматривали снятые на своих студиях картины как часть всемирного культурного наследия.
МН: Цифровые технологии облегчают дело? Пленка скоро отойдет в историю?
Скорсезе: Сомневаюсь. Есть одна тонкость: сегодня зрители желают смотреть кино только отличного качества. Казалось бы, это завоевание новой технологической эры, но вот парадокс: идеальное качество изображения дает только пленка, и никакие цифровые чудеса не способны ее сымитировать. Сегодня продюсеры, отсняв что-либо на "цифру", тут же перегоняют это на пленку, чтобы сохранить для вечности. А эта перегонка занимает время и требует денег. За то, чтобы фильм смотрелся хорошо, необходимо платить. Это относится и к новым картинам, и к отреставрированным. Раньше все было иначе. Помню, когда я был ребенком, мы смотрели телевизор и оторваться не могли, хотя по сегодняшним критериям там едва можно было что-то разглядеть! Сегодня молодые люди просто выключат телевизор, на экране которого чего-то не смогут разглядеть, - и отправятся в кино, где увидят настоящий фильм.
МН: А вы фильмы смотрите только в кино?
Скорсезе: В кино хожу, конечно, но и на DVD тоже многое смотрю. У меня экран занимает целую стену, так что эта DVD-проекция сравнима с настоящим киносеансом. Гигантский экран в маленькой комнате - всегда об этом мечтал. Мечта осуществилась в моем собственном нью-йоркском доме. Правда, есть у меня и просмотровый зал с 35-миллиметровым проектором.
МН: Вы любите смотреть любое кино, как ваш ученик Квентин Тарантино?
Скорсезе: В любом типе кинематографа можно найти что-то интересное. Это как живопись: если речь идет о настоящем художнике, а не о штамповщике, вы всегда отыщете в его произведениях смысл. Я приучил себя к мысли, что в каждом фильме есть один кадр, один момент, один актер, один образ, который навсегда отпечатается в твоей памяти. Главное, его не пропустить. Становишься старше, и времени все меньше - вот главная проблема. Когда я был моложе, смотрел все подряд, а сейчас часто не успеваю. К тому же я, в отличие от Тарантино, равнодушен к трэшу, разве что некоторых азиатов смотрю. Ну, вы и сами знаете, что "Отступники" сделаны по мотивам гонконгской "Двойной рокировки". Еще я Такаси Миике люблю. Но его мастером трэша не назовешь - он уже классик. Остальные... Против шока как такового я ничего не имею, но шокировать меня у них в последние годы не получается.
МН: Вы уже закончили новый проект, документальный фильм Shine a Light о концерте Rolling Stones?
Скорсезе: Почти. Я принялся за него сразу после завершения "Отступников". Ужасный был проект, он отнял у меня все силы, и я был счастлив с ним расправиться. Приятно сменить амплуа: все, хватит снимать фильмы для оскаровских церемоний, возьмемся за Rolling Stones! Самым трудным было убедить их дать концерт на одной из небольших нью-йоркских сцен. Они-то привыкли собирать стадионы. Я бывал на их концертах: зрелище, конечно, впечатляющее, но как передать его на экране? Непременно пришлось бы нанимать 50 операторов. Я предпочел заставить их выступить на небольшой сцене, поручив работу лучшему оператору на земле Бобу Ричардсону, если не верите, посмотрите снятого им "Властелина колец". В общем, по-моему, получилось здорово. Это, по сути, фильм-концерт - музыка и живая энергетика музыкантов. Мне интереснее всего было заниматься монтажом: он в подобной картине превращается в своеобразную хореографию. Мик Джаггер и Кит Ричардс: они на месте не стоят, за ними уследить не так-то п росто. Последние минуты фильма - нечто неописуемое. Чистое зрелище, возвращающее нас к дионисийским корням.
МН: Кстати, об "Отступниках". Долгожданный "Оскар" где дома храните?
Скорсезе: Я долго над этим не думал. Просто на стол поставил. На мой рабочий стол.
МН: От детей прятать не приходится?
Скорсезе: Нет. Они его подержали в руках - и потеряли интерес.
МН: За что дальше возьметесь?
Скорсезе: Готовлю фильм "Восхождение Теодора Рузвельта". Сценарий Ника Майера завершен, и он превосходен. В главной роли Леонардо Ди Каприо. Перед этим я собирался снимать фильм под названием "Тишина", но пока пришлось отложить съемки на лето 2008-го. Во всем виноваты эти чертовы "Оскары" и другие премиальные гонки.
